«Я вижу Гринландию»

Эту солнечную комнату делает ещё светлее огромная картина, нарисованная прямо на стене. На ней плещется праздничное море. Возникает такое ощущение, что вот-вот весёлые голубые волны хлынут прямо на пол. А вокруг теснятся в простых деревянных рамах окна в другие края и миры. Мы — в квартире севастопольского художника Владимира Адеева. Его творчество связано с родной крымской землёй, с жизнью и книгами Александра Грина. Многие севастопольцы видели произведения художника на персональной выставке «Севастополь и Грин» в Морской библиотеке.

Любовь к живописи Владимиру привил отец, художник-самоучка. Сейчас, к сожалению, из множества полотен отца драгоценной реликвией сохранился лишь один натюрморт.

Краски, кисти, холсты с детства были перед глазами, и, естественно, Владимир сам пробовал рисовать. В 1962 году поступил в Севастопольскую художественную школу, окончил её одновременно со средней. И сейчас живопись остаётся его увлечением, а работает он в макетно-модельных художественных мастерских ДОСААФ.

Лет в пятнадцать Владимир впервые взял в руки Грина, и с этого момента мир писателя становится и миром Владимира Адеева.

Гринландия казалась Володе такой реальной, зримой, герои произведений такими живыми, что, «глотая» рассказ за рассказом, он тут же пытался к каждому набросать эскиз иллюстрации.

— Грин поразительно умеет одним-двумя штрихами сделать своего героя рельефным, наделить его характерной внешностью, — говорит художник. — Но как, например, передать в гравюре блеск смерти в глазах страшно веселящегося самоубийцы из «Происшествия в улице Пса» или красоту души Ассоль из «Алых парусов»?..

Много кусков линолеума и листов бумаги было испорчено, прежде чем появилась линогравюра, которая в какой-то мере удовлетворила Владимира. То была иллюстрация к маленькому шедевру Грина — рассказу «Позорный столб».

Линогравюр и холстов, связанных с творчеством Грина, становилось с каждым днём всё больше. Однажды Владимир задумал написать жанровую сцену «Рыбак в Аполлоновке». Уже разработал композицию, написал фон и оставалось придать реальные черты облику рыбака, когда один из друзей посоветовал воссоздать образ самого писателя.

Началась работа. Два года он пристально изучал книги писателя и воспоминания о нём, просматривал фотопортреты Грина. Много раз пришлось смывать краски с холста и начинать всё сначала. Сейчас этот прекрасный портрет — итог определённого этапа в творчестве самодеятельного художника — находится в Доме-музее А. С. Грина в Феодосии. Многие посетители задерживаются у портрета, в котором выражена сложность натуры великого романтика: любовь к жизни и внешняя суровость, гордость и доброта души…

Ещё раз всматриваюсь в картины Владимира Адеева и, не утерпев, спрашиваю:

— Судя по всему, для вас Гринландия так же реальна, как Крым… Не с натуры ли вы рисуете гриновские пейзажи?

— И да, и нет. Не удивляйтесь. У меня вообще все пейзажи, и связанные, и не связанные с творчеством Грина, написаны в его духе. Ведь что такое вся Гринландия, города Зурбаган, Лисс? Это — вымысел на реальной, земной основе. Например, в Лиссе угадываются черты и Севастополя, и Феодосии, и ещё ряда крымских городов и местечек. Вот и в своих картинах ставлю во главу угла реальную деталь (как на этой картине двухэтажный севастопольский домик), а рядом воссоздаю увиденные когда-то скалы Фиолента или леса Батилимана, а то и просто пейзажи, рождённые фантазией… Мне хочется помочь воображению читателя построить чудесный и неповторимый мир Грина. Я вижу Гринландию и хочу, чтобы её видели другие…