О пользе чтения чужих писем

Николая Наседкина я знаю с середины 80-х годов прошлого века, вместе принимали участие в каком-то литературном семинаре в Малеевке. Сейчас он уже председатель Тамбовской писательской организации. Автор тринадцати книг и энциклопедии «Достоевский». Недавно мне на глаза попался его последний роман «Люпофь» (издательство «Голос-Пресс»). Название ироническое, искажённое от слова «любовь».

Сначала я подумал, что это — о нынешних малограмотных подростках, заигравшихся в «люпофь». Нет. Герои произведения — вполне взрослые люди, один из них даже профессор, литератор пятидесяти годков, другая — студентка-журналистка. Алексей Алексеевич Домашнев и Алина Латункина. А весь роман выстроен в эпистолярном жанре, глубоко редком и основательно подзабытом. И даже не в эпистолярном, а в электронно-компьютерном, он и подзаголовок носит: Email-роман.

Что ж, по-своему ново, в духе времени. Главное, думал я, чтобы он не оказался «компьютерной прозой», которую Владимир Крупин определил одним ёмким словом — гладкопись. Ведь компьютер, что ни говори, зачастую начинает довлеть над автором, подсказывает ему: что правильно и как не правильно, создавая ту самую — «гладкопись». Но, слава Богу, всего этого в романе Николая Наседкина нет. А может быть, он даже нарочно, бунтуя против компьютеризации прозы, зачеркнул буковки «б» и «в» в слове «любовь», чтобы было по-человечески. Такая вот она — люпофь — не доступная правилам, не подвластная законам и уложениям.

Домашнев полюбил девушку на тридцать лет моложе себя, она его — тоже. Сначала, правда, решив изменить жене, «потренировался» с сорокалетней. В этом, в общем-то, нет ничего из ряда вон выходящего. Наши народные артисты только и делают, что берут в жёны одну моложе другой. Не отстают и писатели. Леонид Жуховицкий, кажется, узы Гименея заключил с отроковицей раза в четыре моложе его. Все приветствуют. Тоже по-своему люпофь. Вопросов нет. Вопросы ставит Николай Наседкин — и перед своими персонажами, и перед нами, читателями. И прежде всего такие: где комфорт и где дискомфорт в любви? Что есть любовь-ненависть, может ли она быть двуглавой, со взаимоисключающими чувствами? Предательство в любви — не спасение ли? Кто объект и кто субъект измены в любовном треугольнике? Как жить-существовать без любви? И, конечно же, извечные русские вопросы в отношении любви: кто виноват и что делать? Автор спрашивает, рассказывает комически-драматическую историю, но сам, разумеется, на свои вопросы не отвечает — не дело это писателя. Только уж самый дурной сочинитель тут же, в своих романах, подсказывает читателю какие-то ответы. Подлинная литература тем и велика, что она заставляет человека думать, задумываться и над смыслом своего собственного существования, и существования окружающего мира вообще. Как «Быть или не быть?» А ответы нужны только в кроссвордах (и всё равно они будут неправильными).

Вот и Николай Наседкин, как профессиональный писатель, лишь тормошит читателя, будоражит его то эротическими, то нежно-лирическими, то фарсовыми или трагедийными сценами, водя по лабиринтам любви-люпофи. Причём делает это на довольно ограниченном пространстве — письма уже подразумевают некую замкнутость, это очень неудобное поле для прозаика (я сам несколько раз пытался взяться за эпистолярный жанр, но так и не решился). Но сюжетный лабиринт у автора всё равно выстраивается, а уж читатель сам должен найти из него выход. Ожидает его свет или встреча с Минотавром? Вопрос открытый. Как сказано в этом романе — загляните в собственную душу, в собственную жизнь...

Постскриптум. В 1879 году Фёдор Михайлович Достоевский писал из Эмса своей жене Анне Григорьевне: «А ну если кто читает наши письма? Конечно, но ведь и пусть; пусть завидуют…»

Александр Трапезников.