«Мы все в одном круге…»

Почти все произведения лауреата Государственной премии СССР Валентина Распутина идут на театральной сцене. Столь счастливая театральная судьба не случайна потому, что их отличает достоверность человеческих характеров, обострённое чувство времени, стремление исследовать глубинные людские связи, корнями своими уходящие в прошлое… Одна из ярких черт талантливых произведений В. Распутина — способность разбудить в читателе, зрителе чувство строгой самооценки.

Орловский театр обратился к «Деньгам для Марии». Автор сам создал сценический вариант произведения, а поставил его в Орловском драматическом театре им. И. С. Тургенева главный режиссер Леонид Моисеев.

Фабула этой ранней повести, как и всех произведений В. Распутина, крайне проста. В небольшой деревушке есть единственный «клятый» магазин. «Клятый» потому, что продавцы один за другим отправляются отсюда в места не столь отдалённые. По неопытности «прогорает» и очередная — Мария, которую чуть ли не всем колхозом уговорили встать за прилавок. Чтобы собрать недостающую в кассе тысячу рублей, ревизор дал сроку три дня. Сумма немалая. Одна надежда — на людей. Деньги эти и становятся лакмусовой бумажкой, которой выверяются грани характера персонажей.

Есть истины вечные. Одна из таких и является главной мыслью спектакля: человек человеку должен, просто обязан помогать, хотя бы по той причине, как скажет главный герой Кузьма, что «мы все в одном круге, и если ты не дашь, то не вернётся и к тебе». И дело тут не в деньгах — в движении душевном, с которым они даются.

Нас с детства учат отличать жадность от бескорыстия, подлость от благородства, обман от истины… Живут на одной земле и Кузьма, и Василий, и Евгений Николаевич. На Евгения Николаевича в исполнении артиста Анатолия Макарова посмотреть приятно: прекрасно одет, эрудирован, вежлив, остроумен… Над рабочим столом в его доме висит фотокопия фрагмента рафаэлевской «Сикстинской мадонны». Но за звонкой фразой скрывает он свою душевную пустоту. И сотню свою протягивает Кузьме не потому, что хочет помочь Марии. Нет. Просто сумма эта, для Евгения Николаевича пустяковая, должна укрепить его репутацию человека доброго и сердечного. Таким образом на чужой беде наживает Евгений Николаевич капитал моральный. Понимая это, особую тревогу испытываешь за учеников Евгения Николаевича.

В книге можно перелистать назад страницы, вдуматься, осмыслить слова. Театральный спектакль не даёт нам такой возможности. Видимо, поэтому Л. Моисеев с А. Макаровым несколько резче разграничили светотени в образе учителя, несколько упростили его психологически. Может быть, это и ослабило остроту типажа, но многое компенсирует игра артиста: работа А. Макарова — одна из лучших в спектакле.

Достоверно и колоритно рисует образ деда Гордея заслуженный артист БССР Пётр Филиппов. Бессребреник, душа нараспашку, даже чуть назойливый со своим стремлением помочь Кузьме, дед всё же прекрасен в своей бескорыстной любви к людям. И когда ближе к финалу дед Гордей приходит к Кузьме со своим фантастическим проектом спасения Марии, зрители невольно смеются: легче становится на душе, хотя судьба женщины ещё далеко не решена.

Для того, чтобы спасти человека, мать четверых детей, не надо бросаться ни в воду, ни в огонь, надо просто дать денег. Наверняка, мы, зрители, и решили с первых же минут: да я бы на их месте и минуты не думал, дал бы!.. А потом, когда Кузьма (арт. Петр Воробьёв) обрушивает на нас свой горький страстный монолог, мы притихаем. Действительно, сложно или просто некогда заглянуть внутрь себя — каков я? Может, я потому бескорыстен, что у меня ничего нет? Да что ж это с нами, с людьми творится? Хитрим, изворачиваемся, врём, жадничаем, завидуем — зачем?

Эта сцена-монолог — кульминационная. В ней, как в фокусе, сконцентрировались все вопросы, которые поставил спектакль. И если вдруг какой-нибудь зритель удивится: что это он (Кузьма) шумит, ведь дают ему деньги, и многие дают?.. То, увы, как говорит тот же Кузьма, для этого человека деньги заслонили солнце.

Постановка не только ставит вопросы, но и заставляет зрителей задуматься над ними. А это — безусловная удача коллектива театра. Хотя можно не согласиться и с излишней патетикой в одних сценах («Аве Мария» И. Баха), и со стремлением к нарочитому снижению напряжения в других (настойчивый свист-рефрен «Наш паровоз, вперед лети!..»). Слишком явно и желание артистов рассмешить любой ценой зрителя в несколько затянутой сцене в доме у Степаниды.

Остаётся главное. Очень ёмкая сценография художника М. Френкеля, глубокая игра артистов Петра Воробьёва (Кузьма), Анатолия Макарова (учитель), Виктора Кондратьева (Василий), Екатерины Князевой (Галька), засл. артиста БССР Петра Филиппова (дед Гордей) и других, заставивших нас, зрителей, задуматься и, может быть, стать в чём-то лучше, человечнее, добрее.