Николай Наседкин


Ю М О Р


ЮМОР


Обложка

Вот так кончается любовь...

Лирический рассказ


Его имя — Дормидонт. Друзья для удобства зовут его Дориком, а иногда, смотря по настроению, меняют «о», на «у», что звучит не очень-то… Но это неважно.

Важно то, что однажды студент Дормидонт стоял в очереди за деликатесом в пряностях, именуемой килькой, и высчитывал, сколько её купить, чтобы хватило до стипендии.

— Кто крайний? — послышалось сзади.

Дорик обернулся и увидел — Барбару Брыльску!

— Он… то есть мы… вернее, я… — вразумительно ответил Дормидонт и потерял себя, а может, сознание.

Короче, что-то потерял, хотя и оставался на ногах. Он недавно смотрел «Анатомию любви», и Барбара Брыльска стала часто сниться ему по ночам. Почему — наверное, объяснять не нужно. Когда подошла его очередь, Дормидонт сказал:

— Мне триста граммов «пошехонского» сыра, полкило «краковской» колбасы и…

Тут он очнулся, потому что в кармане лежало всего 4 рубля 29 копеек в мелких купюрах. Расплатиться, к счастью, хватило, и Дорик выполз (не в прямом, конечно, смысле) на улицу.

Свежий мартовский ветер охладил его голову, и он здраво подумал:

«Во-первых, что делает Барбара в нашем Крюшонске? Во-вторых, почему она говорит по-русски? И, в-третьих, Брыльска она или не Брыльска, а я должен с ней познакомиться. Вперёд!»

Только он принял это геройское решение, как она вышла из магазина. Должен признаться, Дормидонт был довольно-таки решительным человеком — он бросился к ней, схватился за сумку (большая, хозяйственная) и предложил:

— Разрешите вам помочь?

Она нахмурилась, надменно вздёрнула бровки, но, посмотрев в детски невинные серые глазищи Дорика, сказала:

— Пожалуйста, только мне далеко.

— Это замечательно! — чересчур восторженно крикнул Дорик и, положив свой «пошехонский» и свою «краковскую» в её сумку, устремился вперёд.

О чем они говорили, подслушать было невозможно, и как Дормидонт ей представился — тоже неизвестно. Но она почему-то называла его Эдуардом, а он один раз обратился к ней громко:

— Надя!

Надежда жила в большом доме на шестом этаже, в 23‑й квартире. У дверей она остановилась и смущённо сказала:

— Вы, Эдуард, извините, у меня такая маменька строгая, прямо ужас…

Дормидонт намёк понял и, распрощавшись, полетел на крыльях любви к себе в общежитие.

Только на следующий день до Дурика (ну как его ещё назвать?) дошло, что он не назначил Наде свидание. День он не ел. На второй не ел и не пил. (Сыр и колбаса висели за окном в авоське.). А на третий не выдержал и пошёл…

Дормидонт стоял на площадке перед 23-й квартирой и взвешивал все «за» и «против»: позвонить — не позвонить? Она выйдет или «маменька»? Внизу хлопнула дверь подъезда, и кто-то стал подниматься по лестнице.

«Только этот человек пройдёт, и я позвоню», — решил Дорик.

Показался парнишка с гаечными ключами в руках и шахтёрским фонарём через плечо, вероятно, сантехник. Дормидонта осенила блестящая идея: а что если?..

— Слушай, — остановил он паренька, — ты в какую квартиру идёшь?

— В 27-ю,— ответил тот.

— Парень, — Дорик сделал страшное лицо, — дай на пять минут твоё снаряжение, во как надо!

— Так… я это… — замялся было сантехник, но Дормидонт уже ласково снимал с его плеча фонарь.

План был гениально прост: если откроет Надя, то дальнейшее ясно, а если кто из родителей, то Дормидонт извинится и вся недолга… Вскоре после звонка в двери загремел ключ. Дорик прикрыл шарфиком галстук. Ярко накрашенная дородная женщина в халате удивлённо смотрела на него.

— Сантехника не вызывали? — скороговоркой промямлил Дорик и приготовился ретироваться.

Каков же был его ужас, когда женщина за рукав решительно втащила его в квартиру и плотно прикрыла дверь.

— Давно уж вызываем, да без толку! Из батареи капает месяц целый!

Дормидонт покорно поплёлся вслед за женщиной, не надеясь на спасение. Она втолкнула его в комнату, где на стене висел портрет Нади, и торжествующе указала:

— Вот!

В том месте, где труба входит в радиатор (или наоборот выходит?), сочилась вода и звонко шлёпалась в стеклянную банку. Дорик с глубокомысленным видом потрогал гайку и… обжёг руку. Самое неприятное во всей этой истории было то, что Надина «маменька» стояла у него за спиной, ожидая решительных действий.

«Где же Надя-то?» — с тоской подумал Дормидонт и осветил гайку фонарём. Несколько минут он освещал радиатор, гайку, трубу (в окно лились потоки солнца), мучительно придумывая, что предпринять.

«Если логически мыслить, то раз течёт между гайкой и батареей, значит ослабла гайка…»

Дормидонт приладил ключ и сдвинул гайку с места…

Ему показалось, что лопнула труба — кипяток свистя, хрипя и шипя вырвался из темницы и устремился на Дурика, «маменьку» и на мебель.

Дормидонт смело бросился… к двери. Заперта! Франко-канадо-английский замок никак не хотел открываться! Дорик приладил газовый ключ — хрясь! — и выскочил на площадку.

— Трубу разорвало!!!

Парнишка с секунду разглядывал его поглупевшую физиономию, выхватил инструмент, бросился в квартиру, через мгновение выскочил и побежал вниз.

«Хана! — подумал Дормидонт. — Если этот убежал, то что мне остаётся?»

Но он сдержался, набрал полную грудь воздуха и шагнул за двери. Сейчас телом ляжет на радиатор, пусть ошпарится, умрёт, но зато никто больше не пострадает! Где-то в глубине квартиры голосила «маменька» («Не застраховано!», — разобрал Дормидонт).

Вода в комнате покрывала уже весь пол, из-за пара в двух шагах ничего не было видно.

И вдруг шипение прекратилось!

«Неужели вода кончилась?» — подумал Дорик, но тут вошёл сантехник.

— Эх ты… хохма! — бросил он в его сторону и стал копаться в радиаторе.

Дормидонт малодушно смолчал и бочком начал пробираться к двери. Самое страшным было сейчас — встретиться с «маменькой».

Он открыл дверь подъезда и увидел Надю. Она прощалась с парнем. Дурик захлопнул дверь, юркнул в подвал и, мокрый, просидел там час тридцать семь минут, пока Надя не зашла в дом.

В общежитии, в своей комнате, окоченевший Дормидонт нарезал «пошехонского» сыру, «краковской» колбасы и закатил пир.

— А всё же, как она походит на Барбару Брыльску! — проговорил он вслух и немного погодя подумал.

«Надо где-то рубль до стипендии перехватить — на кильку…»

/1976/

_____________________
«Сельская правда», 1976, 20 марта.










© Наседкин Николай Николаевич, 2001


^ Наверх


Написать автору Facebook  ВКонтакте  Twitter  Одноклассники



Рейтинг@Mail.ru