Робя! Работать надо!

Эту мою заметку я составил в рамках полемического ответа на «проблемные» выступления двух авторов — Алёшина и Митрофанова. В своих выступлениях эти тамбовские авторы, именующие себя российскими писателями, изо всех сил тужатся доказать читателям, каким нехорошим является человеком и руководителем писательской организации в одном лице Николай Николаевич Наседкин.

Чтобы внушить людям эту непростую истину, авторы газеты приводят выдержку из одного сочинения Николая Николаевича, где он предстаёт перед Тамбовом этаким завзятым сексуалистом (слава Всевышнему, без «гомо»!), за что недвусмысленно «намекается»: он должен быть отстранён от своего председательства и заменён другой личностью. Кем же? Чтобы ответить на этот вопрос, человеку не потребуется обладания особым чувством догадливости.

Наверное, я мог бы согласиться с таким полезным для Тамбова и всей России выводом, но мне, сквалыге, требуется приведение других дополнительных, более весомых, чем простой сексуализм, фактов.

Николай Николаевич пришёл к «власти» лет пять тому назад. Он застал Тамбовскую писательскую организацию лежащей, так сказать, на боку. Тогдашнее руководство заместо работы с читателями и писателями справляло затянувшийся торжественный сабантуй. Бывая изредка на шестом этаже Дома печати, я видел пробегавших мимо писательских дверей женщин с зажатыми ладонями ушами. Что до меня, я ушей не зажимал, но чувствовал себя снова, как шестьдесят с лишним лет назад, когда сидел в карантинной землянке в городе Канске,слушая из каждого угла «мать да мать» в совокупности с вонючей сивухой.

Той! Сабантуй. Отсяцкая байга. Тут уж не до работы.

Не пофартило Николаю Николаевичу. В непонятное лихое время он был избран начальным человеком.

Однако делать нечего, нужно было приступать к работе.

С чего начал Николай Николаевич? Посредством телефона установил связь с внешним миром. Заплатил администрации Дома печати арендную плату. Стал регулярно проводить писательские собрания. Наладил работу Литфонда. Организовал выпуск альманаха с произведениями местных писателей. Контролировал проведение дней рождений писателей-юбиляров…

В работе Николая Николаевича от моих глаз не укрылись серьёзные недостатки. Вместе с хорошими, талантливыми писателями привечал, печатал не одарённых, графоманов.

Я спросил его:

— Коля, зачем ты это делаешь?

— Жалко, да и, может быть, чему-нибудь научатся.

— Графоман для меня народ понятный, не пройдёт и года — они примутся тебя топить.

Вот и дождались.

Началась борьба за председательское кресло.

Мягко говоря, ребята, не за своё дело вы взялись. Вы служите Слову. Слово — есть Бог! Вы что, против Творца?

Грех великий.

Но, вообще-то, я вам желаю всего доброго. Мир вам, ребятушки.

Угомонитесь.

Больше читайте, больше работайте. Писательский труд — это каторга.

Принимаясь за работу, не забудьте, робя, засучить рукава.

Иван Елегечев.